Как впоследствии писал о С. С. Юдине его ученик и ближайший соратник Б. А. Петров в «Анналах Института Склифосовского» (1942), выпуск которых приурочен к 50-летию Сергея Сергеевича, «…фигура С. С. Юдина настолько грандиозна, многогранна и противоречива, что все написанное о нем, далеко не полностью раскрывает его человеческую и творческую сущность. Много больше можно в этом отношении можно почерпнуть в его научных трудах и опубликованных материалах мемуарного характера».

            По сравнению с другими лечебными учреждениями Москвы Институт им. Н. В. Склифосовского был перспективным и обладал мощными резервами. Но это была лишь официальная сторона дела, чисто на бумагах, а фактически, на деле, все обстояло значительно хуже. По стационару и приемному покою дежурил всего один врач, а сам хирургический стационар представлял собой старое, давно не ремонтируемое помещение, которое отапливалось уже давно устаревшими голландскими печами. Все здание совершенно не отвечало требованиям, предъявляемым к современному хирургическому стационару, операционная была оборудована в одной из палат, инструменты были устаревшими и износившимися. А. Х. Бабасинов вспоминал, что «после клиник Девичьего поля впечатление складывалось убогое».

            Первые годы Сергею Сергеевичу пришлось сотрудничать с директором Института, ярым большевиком с 1903 г. Н. П. Обросовым, довольно талантливым хирургом, воспитанником Казанской хирургической школы, соавтором одного из первых учебников «Частная хирургия». Оба руководителя отличались крутыми характерами и не терпели друг друга. Директор требовал творческой отдачи от сотрудников, но не в состоянии был заниматься наукой сам. Убежденный старый большевик и революционер, в 1931 г. профессор П. Н. Обросов был объявлен «врагом народа» и 27 августа 1937 г. арестован, а затем 15 марта 1938 г. на основании приговора Военной коллегии Верховного Суда СССР расстрелян.

            С. С. Юдин начал свою деятельность с самого необходимого – с реконструкции помещения: в 1929 г. помимо капитального ремонта основного здания, усилиями Сергея Сергеевича был выстроен отдельный двухэтажный операционный корпус с тремя операционными, оборудованными в соответствии с хирургическими и гигиеническими требованиями того времени. С большими трудностями были приобретены еще два передвижных рентгеновских аппарата, что позволило непосредственно у постели больного впервые в нашей стране производить рентгенологические исследования. Было внедрено еще много новшеств, невиданных для отсталой Советской республики, с коими С. С. Юдин подробнейшим образом ознакомился в США.

            В результате, к концу реконструкции (1931) хирургический стационар и операционные не только не уступали многим широко известным зарубежным клиникам, но кое в чем их превосходили.

            Большую помощь по коренной перестройке и реорганизации Института молодому главному хирургу оказывал Нарком здравоохранения Н. А. Семашко, который хорошо относился к Сергею Сергеевичу и знал его давно, еще со времен его работы в «Захарьино».

            В Институте им. Н. В. Склифосовского С. С. Юдин встретил сплоченный коллектив энтузиастов хирургии, во главе с А. Х. Бабасиновым. Членам коллектива пришлась по душе целеустремленность, стремительность, радикализм и высочайшее оперативное мастерство их нового руководителя. Основное ядро новых юдинских помощников составили: А. Х. Бабасинов, Б. С. Розанов, Б. А. Петров, Д. А. Арапов.

            Большое значение в становлении организационного таланта С. С. Юдина принадлежит крупному патологоанатому и судмедэксперту Арсению Васильевичу Русакову, который с 1920 г. и до конца своей жизни возглавлял патологоанатомическое отделение Шереметевской больницы, а, впоследствии, Института им. Н. В. Склифосовского. Специалист мирового уровня (он получил медицинское образование в Мюнхене), А. В. Русаков всячески поддерживал и активно помогал в новаторских преобразованиях нового главного хирурга.

            К 1930 г. количество коек в Институте увеличилось до 150, и резко возросла оперативная активность. Этому, в частности, способствовало открытие нового операционного корпуса, как уже упоминалось, с великолепно оснащенными операционными.

            Сергей Сергеевич жил с семьей (с женой Натальей Владимировной и с сыном Сергеем) во дворе Института им. Н. В. Склифосовского в специально отведенном доме для главного хирурга и занимал второй этаж, в нескольких десятков метров от главного корпуса (сегодня в этом здании размещается администрация Института), что создавало идеальные условия для оказания экстренной хирургической помощи. В любую минуту дня и ночи дядя являлся в Институт для консультации или операции.

            Кабинет С. С. Юдина располагался на втором этаже в левом крыле здания и был сравнительно небольшим, что, однако не мешало ему принимать у себя многочисленных гостей.

Вся мебель (из красного дерева) переезжала следом за Сергеем Сергеевичем сначала из «Захарьино» в Серпухов, а оттуда в Москву, представляла собой остатки былой роскоши и принадлежала Наталье Владимировне. Дядя не любил менять интерьеры своего кабинета.

            На этажерке стоял бюст С. С. Юдина, работы В. И. Мухиной, а так же его бюст, выполненный М. П. Олениным. 

            В центре кабинета у стены стоял большой письменный стол из красного дерева по типу секретера, на котором всегда было обилие статей, рукописей и других нужных бумаг, а так же всевозможных рисунков и книг. На столе всегда стояла статуэтка бегущего Меркурия.

            В самом центре стола возвышался бронзовый бюст Н. Н. Бурденко, слева от стола – бюст так же их бронзы Н. И. Пирогова, а справа  - аналогичный В. Ф. Войно-Ясенецкого.

С. С. Юдин после операции в своем кабинете (1946 г.).

          Дядя редко писал пером (только в тюрьме). В основном он печатал сам на пишущей машинке «Adler», которая естественно стояла на столе и одновременно имела два шрифта (русский и латинский). Сейчас эта громоздкая пишущая машинка находится у нас дома.

            Над письменным столом висели фотографии и портреты его учителей, соратников и друзей: С. П. Федорова, И. П. Павлова, Ц. Ру, И. И. Грекова, В. Ф. Снегирева, А. П. Губарева, а так же братьев Mayo, А. В. Русакова и других известных деятелей науки.

            На других стенах красовались оригиналы картин и этюды известных художников: В. Н. Яковлева, А. Васнецова, В. Д. Поленова и несколько абрамцевских пейзажей П. А. Радимова, портрет С. С. Юдина (Юдин-Лектор) работы М. В. Нестерова (копия).

            Фотографии и картины менялись, а обстановка кабинета оставалась неизменной.

            Огромный книжный шкаф, так же красного дерева, был доверху заполнен книжными изданиями, а так же энциклопедией Брокгауза и Эфрона. Библиотека была очень богатой, как по разнообразию книг, так и по их ценности. Впоследствии часть библиотеки Сергея Сергеевича была передана в Центральный музей истории медицины АМН СССР.

            Дверь в кабинете практически всегда была приоткрыта, и любой из сотрудников, вплоть до санитарок, мог, постучавшись войти и стоящие проблемы, как правило, немедленно разрешались. 

            Практическая и научная работа под руководством С. С. Юдина всегда отличалась чрезвычайной интенсивностью. Уже в 8.00. утра Сергей Сергеевич осматривал тяжелых больных, затем много оперировал, потом читал лекции. После обеда он обычно спал один час, а затем занимался научной работой до 3–4 часов ночи. Вечером проводился повторный осмотр оперированных и вновь поступивших больных.

            Сергей Сергеевич оперировал очень быстро, но не спеша. Его четкость движений пальцев рук необычайно гармонировала с работой его любимых помощников, и эта согласованность общих движений производили самое благоприятное впечатление, и всех без исключения восхищала.

Оперирует С. С. Юдин          Институт им. Н. В. Склифисовского.

            Так, например, С. С. Юдин выполнял резекцию желудка (неважно, будь то язва, рак, прободение, кровотечение и так далее) за 20 – 30 мин, что пока еще никем не воспроизведено в мире.

            Даже находясь в ссылке в г. Новосибирске, измученный издевательствами тюремных надзирателей (в застенках Лубянки и Лефортова), в результате чего он лишился всех зубов и был не похож на себя, С. С. Юдин оперировал необычайно много и быстро, хотя никогда не спешил. В качестве примера приведу выдержку из его письма Галине Сергеевне, датированное 25.06.52 г.: «Разумеется, чисто оперативная деятельность моя пошла тут на самых высоких тонах и все больше и больше развивается. Вчера, например, за одно утро я сделал резекцию желудка при язве, резекцию желудка при раке, искусственный пищевод и, под конец, тотальную гастрэктомию, т. е. полное удаление желудка при раке да еще с прежде наложенным соустьем, что, разумеется, еще более осложняло и без того крупное оперативное вмешательство».

            Из особенностей его хирургической техники можно отметить, на мой взгляд, следующие моменты. Быстрота выполнения оперативных вмешательств объяснялась, во-первых доскональным знании анатомии. Во-вторых, Сергей Сергеевич очень быстро и красиво работал ножницами, рассекая ткани преимущественно острым путем, в бессосудистой зоне, и кровотечения обычно не бывало. Если вдруг последнее возникало, то своими длинными пальцами левой руки (указательным и большим), С. С. Юдин захватывал кровоточащий сосуд и продолжал дальше оперировать, в то время, как ассистенты, не мешая ему, как бы незаметно перевязывали кровоточащую зону. В-третьих, Сергей Сергеевич часто любил шить обычной прямой швейной иглой, бросив иглодержатель, коей шил необычайно виртуозно.

М. П. Голикова

          И, безусловно, большую роль играла его операционная сестра М. П. Голоикова, которая за многие годы работы с Сергеем Сергеевичем настолько изучила его привычки, что каждый раз подавала С. С. Юдину необходимый именно в тот момент операции инструмент. Если, что бывало крайне редко, в руке Сергея Сергеевича оказывался не тот инструмент, то достаточно было одного его взгляда, чтобы ошибка была немедленно исправлена.

С. С. Юдин у входа в операционный блок         Института им. Н. В. Склифисовского (1944).

С. С. Юдин не мыслил хирургическую деятельность без постоянной научной работы.

Постепенно в Институте образовалось три хирургических клиники: I-ой руководил Б. А. Петров, II-ой – Д. А. Арапов, а III-ей – Б. С. Розанов. Однако ни одна из хирургических клиник не имела четко специализированного направления, что давало возможность всем хирургам оперировать любую хирургическую патологию. В этом то и состоял весь смысл идеи поливалентной хирургии и формирования поливалентных хирургов, способных оперировать практически всю плановую и ургентную хирургию.

Д. А. Арапов  - .лауреат Государственной премии СССР, заслуженный деятель науки РСФСР, член-корреспондент АМН СССР

Это хирургическое кредо Сергея Сергеевича было не раз проверено и подтверждено во время ВОВ.

Практически все сотрудники С. С. Юдина проявляли чрезвычайный интерес к научной работе. Для них ярким примером являлся сам Сергей Сергеевич, которого можно было найти либо в операционной, либо занимающимся научными исследованиями в своем кабинете, а так же дома в ночное время.

            Все три заведующих отделениями одновременно преподавали и на кафедре неотложной хирургии ЦОЛИУв НКЗ СССР, которую возглавил С. С. Юдин в 1930 г.

            Б. А. Петров, Д. А. Арапов, Б. С. Розанов являлись не только способными и талантливыми хирургами, а так же научными сотрудниками, но и великолепными преподавателями.

            Так Б. А. Петров (1898 – 1973) был назначен руководителем I-ой хирургической клиникой в 1935 г. и одновременно получил звание доцента. Он прекрасно разбирался в травматологии, по поручению С. С. Юдина разрабатывал и усовершенствовал методику наложения глухой гипсовой повязки, досконально знал ургентную хирургию, впоследствии принимал участие в разработке создания искусственного пищевода. Таким образом, Борис Александрович под руководством С. С. Юдина сформировался в хорошо подготовленного поливалентного хирурга.

Он превосходно организовывал и сам оказывал помощь раненым во время ВОВ, являясь главным хирургом Черноморского флота.

            Б. А. Петров под руководством С. С. Юдина постоянно оттачивал свою хирургическую технику, не любил внешних эффектов, оперировал обдуманно и не спеша.

            После защиты докторской диссертации по использованию глухой гипсовой повязки (1942), Б. А. Перов был рекомендован С. С. Юдиным на должность профессора кафедры. При этом Сергей Сергеевич даже охарактеризовал педагогические качества Бориса Александровича, как «совершенно выдающиеся».

            Вместе с тем, Б. А. Петров любил производить на людей внешние эффекты, которые многими оценивались неоднозначно. Так, например, уже задолго после войны, когда С. С. Юдин был в ссылке, точно не помню в каком году, Борис Александрович, будучи главным хирургом Института им. Н. В. Склифосовского, сам был прооперирован по поводу острого аппендицита. На следующий же день после операции он встал, потребовал подготовить больного и сделал резекцию желудка.

            Однако после защиты докторской диссертации под непосредственным руководством С. С. Юдина и получения звания «профессора», Борис Александрович внезапно резко изменился, что всех сотрудников поражало и удивляло. Являясь на протяжении долгих лет последователем, учеником и правой рукой С. С. Юдина, он единственный из ближайшего окружения Сергея Сергеевича вступил в коммунистическую партию и вместе с директором Института Б. В. Нифонтовым стал активно выступать против С. С. Юдина (более подробно об этом я буду говорить в следующей главе).

            II-ой хирургической клиникой руководил чрезвычайно обаятельный, вдумчивый, прекрасный хирург, преданный ученик, любимец не только С. С. Юдина, но и всего Института - Д. А. Арапов (1897 – 1985). Именно с Дмитрия Алексеевича начиналась замечательная плеяда врачей.

            Его супругой была Нина Васильевна Хорошко, которая так же была замечательным хирургом и всю жизнь проработала в Институте им. Н. В. Склифосовского. Сергей Сергеевич был очень дружен с этой замечательной семьей, у которых было трое детей, был крестным отцом одной из дочерей Д. А. Арапова. Все дети впоследствии стали врачами,

            Андрей Дмитриевич Арапов, доктор медицинских наук, профессор, долгое время руководил отделением врожденных пороков сердца Института хирургии им. А. В. Вишневского РАМН. Две дочери Дмитрия Алексеевича так же стали врачами: одна работает гематологом в Институте гематологии, другая – эндокринологом.

Наша семь так же была очень в близких отношениях с Дмитрием Алексеевичем и Ниной Васильевной.

            Когда я служил на Северном флоте, на острове Ягодник, что на Северной Двине, где располагалась наша авиационная база с большим аэродромом, в 1942 г. на землянку, где я находился, упал сбитый советский самолет. Я чудом остался жив, но был очень тяжело контужен: практически два месяца ничего не помнил и не видел в течение 6 месяцев.

            Меня переправили в госпиталь на другой остров Соломбола, где как раз в то время служила Н. В. Хорошко. Узнав, что я нахожусь в тяжелом состоянии, сам Д. А. Арапов (в то время он был главным хирургом Северного флота) прилетел в госпиталь, осмотрел меня, и по его указанию я был переведен в военный госпиталь в г. Кирове. Таким образом, Дмитрий Алексеевич фактически спас мне жизнь.

            В дальнейшем, когда я уже был врачом и профессором, мы дружили семьями, и Д. А. Арапов вместе с супругой неоднократно бывали у нас дома.

            Д. А. Арапов являлся ярким представителем знаменитой школы С. С. Юдина, в течении 50 лет своей плодотворной научной, практической, организационной и педагогической деятельностью был связан с Институтом им. Н. И. Склифосовского, в котором экстренная хирургия выковывалась как целая отрасль нашей отечественной хирургии.

            Д. А. Арапов был блестящим военно-полевым хирургом, обладавший, по мнению Сергея Сергеевича, виртуозной хирургической техникой, талантливым ученым с широким кругозором и фундаментальным образованием, видным организатором военно-морской медицины, преданным учеником С. С. Юдина.

            Д. А. Арапов скончался в 1985 г., в возрасте в возрасте 88 лет, дослужился до генерал-лейтенанта медицинской службы, был удостоен звания Героя социалистического труда, лауреата Государственной премии СССР, заслуженного деятеля науки РСФСР, член-корреспондента АМН СССР, а так же награжден многочисленными высокими правительственными наградами. С 1950 по 1968 гг. занимал высокую должность - главного хирурга Военно-Морского флота после смерти И. И. Джанелидзе.

             Нина Васильевна умерла совсем недавно, по-видимому, от инсульта.

            III-ей клиникой руководил Б. С. Розанов (1896 –1979).

            Розанов Б. С.  родился в семье профессора музыки, но сам получил медицинское образование и стал хирургом. Он пришел в Институт им. Н. В. Склифосовского в 1926 г. и до 1953 г. руководил клиникой Института. Одновременно Борис Сергеевич являлся доцентом кафедры, руководимой С. С. Юдиным. Он поражал своими очень мягкими и нежными руками, которые называли «бархатными». Сам Борис Сергеевич был очень добрым и отзывчивым человеком, прекрасным клиницистом и хирургом, большим другом С. С. Юдина.

            Наша семья так же была дружна с семьей Розановых.

            Б. С. Розанов известен как крупный хирург, наиболее выдающимися из его научных исследований, являются работы, связанные с лечением желудочных кровотечений, удалением инородных тел пищевода и дыхательных путей. Но в отличие от других учеников Сергея Сергеевича, у Б. С. Розанова было недостаточно публикованных научных работ.

            С. С. Юдин помог Б. С. Розанову в оформлении его известной монографии «Профузные желудочные кровотечения язвенного происхождения и их хирургическое лечение (1951), которая была удостоена премии им. С. И. Спасокукоцкого (первоначально эта работа была представлена в виде докторской диссертации, которая была успешно защищена).

Борис Сергеевич Розанов (1970-е гг.), профессор. В 1945 г. выполнил резекцию нижней трети пищевода через диафрагму. В 1947 г. писал о преимуществах трансплеврального доступа справа. За  монографии получил премию С.И.Спасокукоцкого в 1951 г.

             После защиты Б. С. Розановым диссертации и получения звания «профессора», С. С. Юдин хлопотал перед тяжело больным А. Д. Очкиным, чтобы тот взял Бориса Сергеевича на кафедру хирургии ЦОЛИУ врачей вторым профессором, а после смерти А. Д. Очкина, Б. С. Розанов стал заведующим этой кафедрой.

            Сын Бориса Сергеевича Розанова – Игорь Борисович, так же как и его отец стал профессором хирургии. После защиты И. Б. Розановым докторской диссертации, Борис Сергеевич освободил ему должность заведующего кафедрой хирургии № 1 ЦОЛИУ врачей, а сам ушел в консультанты. Мой сын – Юдин Вадим Игоревич и один из авторов этих строк с 1980 по 1982 гг. проходил клиническую ординатуру в больнице им. С. П. Боткина, под руководством профессора И. Б. Розанова.

            Одним из любимых учеников Сергея Сергеевича был Павел Иосифович Андросов (1905 –1970), который был очень старательным, искренне любившим Сергея Сергеевича, обладавший виртуозной «юдинской» техникой.

            Павел Иосифович был выходцем из крестьян Курской области. В 1932 г. он окончил Военно-медицинскую академию в Петербурге и стал врачом-хирургом. В течение нескольких лет П. И. Андросов работал в больнице в Мытищах, а война застала его главным хирургом мытищинского района. Он очень стремился овладеть большой хирургией.

            С этой целью, П. И. Андросов, закончив работу в районной больнице, ежедневно приезжал в Институт, стоял около операционного стола и смотрел работу С. С. Юдина и его учеников.

            Однажды на дежурстве (кажется это было в 1942 г.) доцент Б. С. Розанов подошел к П. И. Андросову и попросил его помочь на операциях, поскольку был большой наплыв раненых, а один из дежурных хирургов заболел. Б. С. Розанов наблюдал за техникой П. И. Андросова, и его восхитило, как Павел Иосифович оперирует.

            П. И. Андросов был необычайно доволен, что ему доверили оперировать в стенах Института им. Н. В. Склифосовского.

            Своими впечатлениями о мастерстве П. И. Андросова Борис Сергеевич поделился с С. С. Юдиным. На следующий день сам Сергей Сергеевич пришел посмотреть на работу П. И. Андросова и через два дня сказал: «С завтрашнего дня будете работать у нас в Институте».

            В дальнейшем Павел Иосифович защитил кандидатскую, затем и докторскую диссертации, и прошел путь от рядового хирурга, до руководителя клиники.

            В 1951 г. ему была присуждена Государственная премия СССР за участие в создании аппаратов для сшивания кровеносных сосудов, которые он с большим успехом демонстрировал во многих странах мира. Операции, которые он выполнял с помощью аппаратов, вызывали бурную сенсацию за рубежом.

П. И. Андросов демонстрировал аппараты для сшивания сосудов в США, Японии, ЮАР, Финляндии и других странах.

            Хирургический авторитет П. И. Андросова был очень высок. Академик Б. В. Петровский охарактеризовал его как «Паганини скальпеля».

            Павел Иосифович успешно сочетал большую практическую работу в операционной с научным творчеством. Он автор более, чем 100 научных работ и ряда изобретений. В дальнейшем П. И. Андросов был избран заведующим кафедрой общей хирургии ММСИ, получил звание профессора.

            П. И. Андросов часто вспоминал, как Сергей Сергеевич благословил его перед отправкой на фронт: «помни Паша, что хирург это войн».

            В те же годы, когда С. С. Юдин был репрессирован, П. И. Андросов с большим риском для себя помогал семье Юдиных материально.

            В 1970 г. в возрасте 65 лет П. И. Андросов приехал на работу в Институт, и в своем кабинете почувствовал сильные боли в области груди, которые постепенно прогрессировали.

Вызвав своих помощников, Павел Иосифович с трудом сказал: «Оставьте меня одного. Сейчас я буду умирать». Когда к нему зашли врачи – он был мертв.

            Идея «поливалентной хирургии» отстаивалась С. С. Юдиным крайне жестко. Так, например, на конференции 2 февраля 1930 г. всеми сотрудниками высказывалось бурное негодование по поводу приказа директора Института об обязательной консультации больных с мочекаменной болезнью врачом-урологом приемного отделения: «почему администрация считает хирургов некомпетентными в лечении урологических больных?». На утренних конференциях, на которых присутствовало до 40 врачей, обсуждался необычайно широкий круг вопросов. К примеру, следующие: послеоперационные пневмонии, вшивание мочеточников в прямую кишку, камни почек и мочеточников, завороты сигмы, еюностомии, ранения сердца, по

слеоперационные грыжи, краниотомии при опухолях мозга, ранения сердца и другие животрепещущие проблемы.

С. С. Юдин с первым Советским                      Орденом Красной Звезды (1942).

        К 1932 г. благодаря коренной реконструкции Института, количество хирургических коек удалось увеличить до 408, а в 1948 г. – до 600.

         

Действительный член АМН СССР, Лауреат Государственной премии СССР, Заслуженный деятель науки РСФСР, профессор Андрей Григорьевич Савиных, автор диафрагмокруротомии, разработал абдоминальный доступ к пищеводу

          Проведенные мероприятия по коренной реконструкции Института им. Н. В. Склифосовского позволили расширить объем работы так, что практическая помощь обеспечивалась абсолютно всем обратившимся в Институт больным в любое время суток.

            Все, что было сделано С. С. Юдиным и его ближайшими помощниками за период с 1928 по 1932 гг., привело к тому, что Институт им. Н. В. Слифосовского стал таким же известным местом в Москве, как Большой и Художественный театры или Третьяковская галерея, а  сам Сергей Сергеевич – популярной личностью не только на Родине, но и далеко за ее пределами.

Оперирует С. С. Юдин. Институт им. Н. В. Склифисовского (1946).

         Однако не все так гладко протекало в жизни С.С.Юдина, особенно в период его руководством хирургической службы Института им. Н. В. Склифосовского.

            Во-первых, дяде всегда не везло с директорами Института, которые назначались сверху и, естественно, были крупными партийными функционерами со связями в верхах. Это касается и Н. П. Абросова и, впоследствии, Б. В. Нифонтова, которые всячески и открыто мешали С. С. Юдину в дальнейшем развитии как необычайно мощной хирургической службы, так и в реконструкции самого Института, который по замыслам Сергея Сергеевича должен был превратиться в центр «.. не имеющий себе равных в Европе».