(Письмо на французском языке, напечатано на машинке)
Москва 3 мая 1932 г.
Профессору Лелио О.Зено
Санаторий Британик, 40, Парагвай,
Росарио, Аргентина.
Мой дорогой Лелио,
Вот уже прошло 3 месяца как Вы покинули Москву. За это время в институте Склифосовского произошло много событий. Многие из них имели большое значение для меня и моей работы. К концу апреля Московский комитет наконец нашел достойную замену Богуславскому. Это врач около 35 лет, в прошлим заместитель директора 1-го Московского медицинского института – Макс Давидович Гольдберг. Все вокруг говорят, что это будет чудесный директор. Это не только член партии. Он имеет большое влияние на Мосздрав. Скундина его хорошо знает. Она была в дружеских отношениях с ним многие годы.
Перед тем как новый директор занял свое место, были смещены со своих постов многие сотрудники института. Прежде всего, Полячкина – секретарь ячейки; во вторых, Простакова, наша руководительница по административной части и, наконец, Баренбойм – перешла в соседнюю больницу организовывать новую травматологическую службу. Мне очень жаль ее терять. Вы знаете, она представляется мне самой честной из всех сотрудников по отношению ко мне.
Нет сомнений, она будет чувствовать себя не очень уверенно в процессе руководства травматологическим центром без поддержки сильного консультанта. В результате Баренбойм вместе с директором больницы делали все возможное, чтобы способствовать переходу вместе с ней доктора Петрова. Последний долго колебался, прежде чем решиться занять место Ассистента кафедры общей хирургии. Большой ажиотаж возник, когда мы узнали, что именно проф. Гориневская избрана на место доктора Розенберга, который оставался с нами до самого последнего момента ее внедрения в нашу сложившуюся службу экстренной хирургии.
Ее намерения шли гораздо дальше, чем просто лечение переломов конечностей. Она появилась как руководитель травматологического отделения на 175 коек. Эту службу она понимала широко и включала всех экстренных больных. Мне она позволила заниматься только ранениями сердца и органов брюшной полости. Остальную патологию новый руководитель «еще подумает» – оставить мне или нет.
Тем временем, Гориневская пришла с двумя ассистентами – докторами Ланда и Майзель. Только после больших дебатов она остановилась на 178 койках на моем втором этаже в надежде, что в ее владения войдет еще и отделение в правом крыле здания института. Здесь она запланировала развернуть еще 100 коек в рамках лекарственного лечения. В целом травматология занимает 278 коек, а мне на общую хирургию остается около 200 коек.
Как я Вам уже говорил, Петров и Каплан закреплены за моим отделением. Елена Бонч-Бруевич и Софья Баренбойм насовсем оставят наше учреждение. А Фрумина и доктор Казмин, а также Вондриш перейдут в отделение Гориневской.
Наш хирургический съезд собрал более 1800 советских хирургов. В течение 4 дней обсуждали следующие проблемы:
1) послеоперационный период в общем плане; докладчик проф. Вознесенский;
2) эндемический зоб, докладчик – проф. Левит;
3) производственный травматизм; докладчик – проф. Гориневская;
4) гемотрансфузии; докладчики Богдасаров и Спасокукотский.
Каждый день посетители на осматривали огромные стенды, расположенные в моем отделении, а я должен был организовывать показательные операции для участников съезда. Более 600 хирургов нашей страны посетили мою операционную. Особое внимание привлекали гастрэктомии, которые я выполнил 12 больным. Мне повезло: удалось успешно прооперировать 20-й и 21-й случаи ранения сердца в присутствии участников съезда. В эти же дни удалось продемонстрировать серию операций по поводу кишечной непроходимости. Особенно поразили гостей высококачественные рентгенограммы этих больных.
Большим успехом среди участников конгресса пользовалась экспозиция наших достижений: 4 больших стенда с рентгенограммами (перфоративная язва, кишечная непроходимость, инородные тела пищевода, субтотальные резекции желудка и гастрэктомии); каждый стенд вмещал 60-80 наблюдений. Инородные тела пищевода располагались на 17 стендах (всего 320 объектов); на 10 стендах уместились желчные камни от 250 оперированных. Лучшие препараты – после гастрэктомии, удаления долей печени, кишечных инвагинаций располагались совсем рядом с моим кабинетом. 33 огромных плаката демонстрировали детали техники гастрэктомии и эзофагопластики. Не только участники съезда, но и мои коллеги вместе с проф. Гориневской завидовали этой выставке.
А вот со мной и моей женой произошло несчастье. У меня развился острый глоссит, который осложнился большим абсцессом языка. Меня оперировали Рахманинов и Ходков. В послеоперационном периоде возникла ангина Людовика. Это была ужасная боль. Несколько дней я не мог есть.
У жены развился кератит туберкулезного происхождения. Это заставило ее беспокоиться и нервничать.
И наконец, я оперировал Скундину по поводу перфоративного аппендицита. Через 18 дней после операции она уже докладывала на Съезде хирургов о переливаниях посмертной крови 75 больным.
Я Вам весьма благодарен за инструменты, которые я получил от Шерера и Штиле, а также за 1000 франков, оставленных вами для меня у господина Боде. Как только мне удастся выехать за границу этой осенью, я получу у него эту сумму. Пока суть да дело, я попрошу одного из моих знакомых, который направляется в Германию привести несколько хирургических инструментов, если господин Боде сможет к тому времени перевести деньги в немецкий банк.
Большое спасибо за ваши письма и за ваше посредничество между мной и издательским домом Массон.
Что касается Вас, мой дорогой Лелио, то если Вы решите написать что-нибудь об институте Склифосовского и о работах вашего покорного слуги, я попросил бы особо подчеркнуть вопросы переливания посмертной крови, обосновать важность этого дела в экстренной хирургии и во время военных действий. Не забудьте упомянуть о нашем приоритете в реализации этой идеи. У меня достаточно важных и особых оснований просить Вас подготовить специальные статьи по этой проблеме для испанских и аргентинских медицинских журналов. В этой связи хочу обратить внимание на то, что Вы видели собственными глазами. Я буду Вам несказанно благодарен за копии этих работ. Я В НИХ ОЧЕНЬ НУЖДАЮСЬ!
Ваш доклад «Вопросы травматологии» будет опубликован в «Новом хирургическом архиве» № 101-102. Я пришлю гранки сразу как только будут готовы.
Итак, мой дорогой Лелио, вот и все события, которые, возможно, могли бы Вас заинтересовать, если чудесное путешествие на конгресс в Мадрид не заслонило воспоминания о Москве, институте Склифосовского, его хирургах и их семьях.
Что касается нас, Натали и Серж постоянно вспоминают тысячи мелочей, связанных с Вами: разговоры, прогулки с Вами и Кристиной, которую мы вспоминаем с нежностью и почитанием. Если удалось встретиться в Москве и пожить рядом после того, как мы синхронно посетили клиники Мэйо, в Америке, даже не заметив друг друга, то вполне вероятно, что нам еще удастся увидеться еще раз – здесь или у Вас, на Конгрессе хирургов.
Будьте добры, мой дорогой Лелио, принять мои лучшие чувства к Вам и нашей великолепной, очаровательной Кристине. Что касается меня и моей семьи, мы Вас никогда не забудем…
